Когда в 1955 году группы А.А. утвердили постоянный устав своей Конференции по общему обслуживанию А.А., они тем самым передали Конференции полное право осуществлять оперативное руководство нашим всемирным обслуживанием А.А. и сделали Конференцию (за исключением права изменять “Двенадцать Традиций” и статью 12 Устава Конференции) действительным выразителем действенного сознания всего нашего Общества.
(12 Принципов обслуживания АА)
Спикеры: Вера — 32 года трезвости , Ульяна — 15 лет трезвости
Гарантии Конференции по общему обслуживанию часть 2
Ведущая: Запись включена. Всем добро пожаловать на семинар по гарантиям Конференции по общему обслуживанию Анонимных Алкоголиков. Меня зовут Настя, я — алкоголичка. Я проведу сегодняшний семинар и представлю наших спикеров: это Вера — 32 года трезвости, и Ульяна — 15 лет трезвости. Есть ли что-то ещё, что мне нужно сказать? Думаю, не будем задерживаться — у нас всего два часа, сэкономим время и начнём. Вы сами договоритесь, кто первый, кто второй и кто кого подхватывает. Спасибо.
Участница 1: Да, конечно, уже договорились, не переживай. Хочу сказать, что просто трезвость сама по себе в служении не самое главное. Когда люди начинают говорить о принципиальных вещах, важно понимать, через что человек прошёл. Ульяна, пожалуйста, начни первой. Кем ты была в служении Анонимных Алкоголиков? Расскажи.
Ульяна: Привет всем. Меня зовут Ульяна, я — алкоголичка, из Саратова. Я начинала своё служение как ведущая группы. Сейчас постараюсь разделить это по уровням — у меня всё в голове структурировано, поэтому мне порой тяжело работать в неструктурированных ситуациях. У меня есть уровни обслуживания, и первый, самый главный уровень — это обслуживание в группе. Всё начинается с группы.
Первая моя группа была создана, когда у меня было 9 месяцев трезвости: нас было четверо, и мы создали вторую группу в Саратове, потому что тогда в городе была только одна группа. Эта группа разрослась и функционирует до сих пор. Я в ней уже не состою, но она дала начало многим другим группам.
При построении работы группы мы всегда опирались на наши главные духовные принципы: каждый имеет право на своё мнение и может высказать его на рабочем собрании. Вне собраний были разные курьёзы, но все вопросы в группе мы всегда решали на рабочих встречах. (Ирина, я отвечу на все вопросы.)
В этом и есть разница между знанием и чувствованием. Традиции можно знать, концепции можно зубрить, но это не значит, что будешь действовать в соответствии с ними. Я сейчас наблюдаю, что у новичков порой больше духа AA, чем у тех, кто зациклен на «правильности». Мы с Верой буквально час назад обсуждали правильность округа ДОРИ. К чему я это говорю? Мы были зелёные.
Вера: Победила я.
Ульяна: Да, мы были зелёными. Приведу один пример из жизни — как любит Вера. Мы собирались тогда дома. Перед отпуском я нашла в интернете кучу лекций — про отрицание, про своеволие — и принесла их на группу: оставила и сказала: «Я уезжаю в отпуск…» Я была председателем группы… нет, секретарём. «Я уезжаю, а вы здесь ответьте на вопросы — приеду, проверю». Вот это первый пример, когда я пыталась управлять группой — и это было неверно.
Когда я вернулась, никто ничего не прочитал. Я обиделась, а ребята, не зная толком традиций и концепций, почувствовали, что это нарушает единство и дух АА. Эта интуиция у новичков появляется сразу.
Дальше, когда у нас появилось две группы, стало ясно, что нужно объединять усилия в Саратове. Было бы ненормально, если бы каждая группа отдельно ходила в наркологию — 15 лет назад нас туда вообще не пускали. Мы начали объединять дела, открывать новые группы в соседних городах и пробовать работать в тюрьмах.
Я помню, как предложила Балакову: «Ребята, мы вроде живём в гражданском браке — давайте зарегистрируем отношения и создадим округ». Так и был создан Саратовский округ — следующий уровень структуры. На протяжении 12 лет у нас есть делегат на Конференцию, и я безмерно этому благодарна: делегаты — важнейшее связующее звено между группами АА в любой стране. Без делегатов мы не сохраним единство.
Потом я сама была делегатом (тогда было «два по два»), позже — председателем. Нас вдохновило руководство США и Канады: у них много опыта, у нас — мало, и это дало толчок. Меня выбрали в члены Российского Совета. Там произошли те события, о которых вы знаете: я была действующим членом Совета (одна из девятерых, затем одна из шестерых) и непосредственно участвовала во всем этом. На моих глазах росло и развивалось саратовское движение — были и ошибки, и успехи. Вкратце — всё. Спасибо.
Вера: Ты забыла про Уставной комитет — одна из важных твоих задач в Российском Совете.
Ульяна: До выбора в Российский Совет, когда я была делегатом, меня избрали председателем Уставного комитета Конференции. Это, кстати, крайне важная структура, которой у нас пока нет в России. Наверное, лет через десять, дай Бог, мы к этому придём: кроме комитетов Российского совета появятся и комитеты Конференции, которые тоже будут работать в течение года. Но семинар сейчас не об этом.
Да, я тогда была очень озабочена. Возможно, это связано с моей профессиональной деятельностью: я уже не просто мастер маникюра/педикюра, а занималась организацией работы салона, затем школы красоты, и у меня появились новые знания по построению и организации более масштабных проектов. Я задалась вопросом — почему в России нет такого руководства, как в США и Канаде?
Когда я начала разбираться, оказалось, что 6–7 лет в России вообще не было Уставного комитета. Тогда я вышла с инициативой: позвонила всем, кто когда-либо был членом или председателем Уставного комитета, и попросила их о помощи. Я говорила: «Ребята, вот так и так…» У нас в России часто возникают споры, мы не понимаем, куда идти, как создавать округа и что это такое — нужна помощь. Нас поддержали, и мы стали адаптировать опыт США и Канады к российским условиям. Что получилось — то получилось. Сегодня я безмерно благодарна Богу за ту грандиозную работу.
Когда мне служитель говорит: «Ой, я там устаю», — я отвечаю: «Хватит мне об этом говорить». Мы собирались по два–три часа в день, чтобы дело было сделано. Да, мы отрывались от собственной жизни. Но что делать? Служение — это жертвование своим временем, зачастую деньгами и, может быть, отношениями; это та жертва, которую мы приносим, когда служим. Спасибо.
Вера: Меня зовут Вера, я — алкоголик. Мне повезло больше, чем многим, кто сейчас приходит, потому что я стояла почти у самых истоков — как я себя называю, «алкоголики второго призыва» (не первого, но второго).
Мне повезло быть причастной к формированию всей системы обслуживания — тех, казалось бы, занудных слов: «система обслуживания», «концепции», «принципы». На деле это та часть дел, которая помогает объединению и созданию единодушия в нашем Содружестве.
Я храню знания истории и участия; они дают мне взгляд на то, что происходит сегодня. Как раз по одной теме мы с Ульяной сегодня мягко «сцепились». И я понимаю: мы ещё маленькие, и навязывание нам какой-то большой структуры, прочитанной в книжках, ведёт к развалу. Например, округ ДОРИ сейчас маленький, он только встаёт на ноги — дай Бог, чтобы он окреп. То же самое было и у нас в России: тогда существовало, наверное, не более двадцати групп по всей стране, и каждая действовала по-своему. Четыре московские группы, можно сказать, «сошли с ума» и решили объединиться — почему именно они так поступили, понятия не имею.
Но вдруг пришло понимание: вместе мы можем сделать намного больше, чем каждая группа по отдельности. В результате этого объединения сумасшедших, да — самых разных — через год получилась Конференция Анонимных Алкоголиков России. Всё то, о чём говорят традиции, концепции и гарантии Конференции, способствует нашему единству и объединяет совместные усилия. Энергии становится больше: Анонимные Алкоголики действуют как атомный взрыв — кто учил в школе азы физики, тот понимает. Из одной группы потом получается 600, как сейчас. Рост может быть медленным или быстрым, но всегда происходит не удвоение, а многократное увеличение. Всё перечисленное направлено на одно: не дать этим «сумасшедшим» людям переругаться между собой, чтобы наши усилия оставались собраны в кулак.
Угроз много. Гарантии Конференции важны потому, что теперь мы уже не о тех временах, когда нас совсем мало, а о структуре, которая передаёт полномочия и право принимать решения. Тут нужно многое — читать, учиться, участвовать — всё это необходимо. Но особенно важно помнить о единстве и о помощи другим: только это выведет нас из сумасшествия и безумия этого мира и поможет противостоять разрушению.
Лично я была в Московской интергруппе, когда она только появилась; потом мы оформили юридическое лицо — тогда у нас были настоящие прорывы. Я была делегатом, членом Российского совета, организовывала первые большие форумы и участвовала в принятии разных решений. Если Ульяна может точно назвать комитет, в котором служила, то я не могу — тогда каждый был везде. У нас отдельные были только казначеи, к которым относились с уважением и старались их не тревожить, потому что в Анонимных очень важны деньги и абсолютная честность. Нужно понимать, что эти деньги наши и что они — в литературе, в пожертвованиях, в содержании — и на эти деньги мы делаем всё, что можем, и даже больше. В каждое движение финансовых потоков вкладывается большая любовь каждого члена Анонимных Алкоголиков, и это усиливает наши действия.
Мы с Ульяной посоветовались и, как всегда у нас, «по-нашенски» решили начать с конца — с 12-го принципа, который в правильном переводе обозначается как «концепции». Кому интересна разница между принципами и концепциями, может поискать в Гугле: концепция — это взгляд, она меняется, расширяется и осмысляется; принцип — это то, за что стоят насмерть. Для знакомства, особенно тем, кто пришёл служить в окружной комитет ДОРИ, я рекомендую начать с небольшого буклетика «12 принципов всемирного обслуживания АА» в иллюстрациях. Там в простой форме изложены основные вещи о структуре обслуживания — не о деятельности группы, а о том, как рекомендуют выстраивать службу и что в ней главное.
У меня как раз этот буклет передо мной. У Ульяны есть перевод — как его назвать, перевод или контрафакт? Контрафакт под названием…
Ульяна: Не знаю, я тогда покупала руководство США и Канады, когда у нас ещё не было собственного перевода.
Вера: Всё равно без разрешения накатали. Хотя переводы там и там могут быть не очень удачными, при чтении литературы — особенно служебной литературы Анонимных Алкоголиков — всегда нужно включать мозг и смотреть не только на слова, но и на то, как это переносится в нашу реальность. С концепциями дело попроще, разве что иногда мешает терминология.
Значит, я сейчас читаю 12-ю концепцию.
«Генеральные гарантии Конференции. Во всей своей деятельности Конференция по обслуживанию должна соблюдать дух традиции АА, проявляя при этом величайшую заботу о том, чтобы
- Конференция никогда не превратилась в место опасного обогащения и власти,
- что необходимы оперативные денежные фонды, плюс достаточный резерв будут подчиняться разумным финансовым нормам,
- что никто из участников Конференции никогда не должен ставиться в положение, дающее ему неограниченную власть над кем-либо из остальных членов АА,
- что все важные решения будут приниматься путем обсуждения, голосования и, при всякой возможности, достаточного единогласия,
- что никакие действия Конференции никогда не будут носить характер персонального наказания и не послужат толчком к возникновению общественных споров,
- что, хотя Конференция, как служба, может действовать от имени Анонимных Алкоголиков, она никогда не должна прибегать к каким-либо принудительным действиям,
- и чтобы, как и Содружество Анонимных Алкоголиков, которому она служит, сама Конференция всегда оставалась демократичной в своих помыслах и деяниях»
Этот текст, вынесенный в рамочку в данном издании, и есть те самые гарантии Конференции, которые мы чуть позже разберём. Здесь они собраны и служат основой для возможного служения — то есть того, как мы будем далее действовать.
Ульяна, ты потом начнёшь с первой, а я сейчас дочитаю абзац, в котором начинается толкование.
Эта концепция состоит из генеральных гарантий Конференции по обслуживанию — они как бы высечены на камне. Если в других местах Билл оставляет дверь открытой для изменений и поправок и отмечает (вот почему он использует слово «концепция»), что остальную часть устава Конференции можно по мере готовности совершенствовать, то эти гарантии, как и 12 шагов с 12 традициями, можно изменить только с письменного согласия трёх четвертей всех групп Анонимных Алкоголиков в мире. Почему? Потому что эти принципы указывают на разумность и духовность — качества, которыми Конференция должна обладать всегда. Это неизменные узы, которые крепко связывают Конференцию с движением, которому она служит. Кроме того, в этих принципах заложены духовные начала, применимые ко всем остальным структурам Анонимных Алкоголиков.
Итак, давайте рассмотрим эти принципы один за другим. Ульяна, первая.
Ульяна: Первая гарантия — Конференция никогда не станет местом опасного сосредоточения богатства и власти. Для начала, наверное, стоит сказать: Конференция — это не только собрание в апреле, Конференция — это все мы, то есть наше Содружество. Все мы — от групп до нашего юридического лица, которое часто называют Центральным бюро обслуживания или Офисом по обслуживанию.
Чтобы придерживаться духа Анонимных Алкоголиков, предлагается не допускать сосредоточения ни денег, ни власти на каком-либо уровне. Что касается денег, многим ясно: это отказ от посторонних пожертвований — мы не берем крупные суммы и не участвуем в грантах, хотя наше юридическое лицо зарегистрировано как некоммерческая организация.
Небольшое отступление. Помните историю из Традиций, когда доктор предложил Биллу работать у него в больнице за гонорар? Билл, размышляя, вспомнил строку из Библии: «трудящийся достоин награды за свои дела». Он пришёл и сказал группе, что, возможно, пойдёт. Группы, которые тогда нищенствовали, были в шоке и сказали: «Билл, ты не можешь этого делать, потому что это нарушит то, чему мы служим».
Так вот — эта первая гарантия: как Содружество мы никогда не будем стремиться к богатству. Как личности мы можем иметь богатство, но не как движение. В то же время гарантия защищает право каждого члена заниматься служением по зову сердца на том уровне, где он чувствует свою готовность. Для этого у нас есть инструменты, и один из главнейших — ротация.
Ротация предотвращает опасное сосредоточение власти там, где не происходит смены ответственных лиц. Это видно в каждой группе; возможно, некоторые округа сейчас с этим сталкиваются. У нас часто не хватает служителей — это архиважная проблема, но у меня есть пример из жизни: у нас в группе никто не хотел быть казначеем. Казначей, отслужив срок, положил тетрадь на стол и сказал: «Ротация». Месяц мы жили без казначея, собирали деньги в мешочек, и вдруг мешочка не оказалось. Но нашёлся человек, которому не было безразлично, и он согласился. Он отслужил год-два и потом стал отличным казначеем комитета. То есть возникла проблема — и Бог дал человека на место.
Когда я слышу «некому служить, дайте мне ещё третий срок», я в это не верю. Бог позаботится о своих делах, если мы будем соблюдать то, что Он нам сказал: должна происходить ротация.
И здесь важный вопрос: кто назначает сроки служения? Начинается это с группы. Именно группа АА или группы АА определяют сроки служения, после которых происходит ротация. (Сейчас, Вера, я заканчиваю.)
И по поводу сосредоточения богатства. Личные крупные пожертвования мы не можем принимать — у нас в России это редкость, но у нас был прецедент. Я была на последнем собрании, разбирали папку делегатов по поводу приложения; на Конференции это приложение тогда приняли. В результате сейчас с ним не очень, а дар был порядка двухсот тысяч — и это, по сути, была наша ошибка, что мы его приняли.
Ещё один момент. В группах часто встречаю непонимание: «Зачем нам делегат? Зачем всё это нужно?» Я однажды проводила семинар и мы просто расписали дела на каждом уровне. На уровне группы — простые вещи: проводить собрания, встречать новичков, чтобы у новичка была чашка чая. Если группа богаче, может купить конфетки, если нет — обойтись чаем; группа сама решает, сколько тратить на чай и т.д.
Когда мы посмотрели на городском, областном и общероссийском уровнях, оказалось, что наибольшее число дел, которые сохраняют нас едиными, приходится именно на уровень России. Наша главная ответственность перед будущими поколениями — сохранить за Анонимными Алкоголиками право на издание литературы. Если мы это право потеряем, через какое-то время как Содружество равных мы перестанем существовать.
Чтобы содержать Офис по обслуживанию/ЦБО, издавать литературу и чтобы секретари вовремя отвечали на запросы сторонних организаций, нужны деньги. Нам никто ничего бесплатно не даёт, поэтому мы отправляем пожертвования в наши ЦБО. Если этого не делать, у многих из вас есть опыт, что денег не хватает, и тогда начинают брать кредиты или искать другие источники — вплоть до риска краха.
Ещё важно иметь неприкосновенный запас. В каждой моей группе он был — я инициировала это. Для чего? Чтобы в экстренных ситуациях, например в пандемию, обеспечить работу служб и комитетов, которые сохраняют нас едиными и через которые приходят новички. Группа как правило выживет, но службы важны для единства и притока людей.
Я советовала участникам семинара: просчитайте, сколько книг вы продаёте в месяц, и узнайте хотя бы в трёх типографиях, сколько стоит их напечатать. Книга «Анонимные Алкоголики» при тиражах более тысячи сейчас будет стоить дороже, но совместный заказ обходится значительно дешевле — так мы экономим средства Содружества, которые идут на другие дела.
В АА нет неважных дел — все важны, просто у каждого разная стоимость. Отказываясь от сторонних пожертвований и содержась самостоятельно, мы становимся ответственными перед Богом. У меня всё. Спасибо.
Ведущая: Вера? А где Вера Анатольевна?
Вера: Как обычно, у людей, которые много знают, из одной мысли вытекает другая, и в итоге всё заканчивается всеми гарантиям Конференции сразу. Что касается финансирования — вторая гарантия: необходимые оперативные денежные фонды и достаточный резерв должны подчиняться разумным финансовым нормам.
Ульяна уже сказала всё, что можно было; я могу только немного добавить. Чтобы мы не побирались, важно точнее говорить о наших расходах. В переводах и в литературе часто употребляют слово «поддержка», будто мы «поддерживаем свою контору». Нет — мы её содержим. Поддерживать можно какие-то внешние организации (волонтёрские движения, религиозные издания и т.п.), но свою структуру мы именно содержим. Постарайтесь использовать слово «содержим» — это снимет много недопониманий.
Если мы не будем содержать организацию, у нас не будет ни телефона, ни литературы, ни людей, которые оформляют документы и ставят печати для взаимодействия с органами, не будет отчётов в налоговую — и тогда у нас всегда будут вопросы: откуда у нас деньги? Мы не живём в безвоздушном пространстве и обязаны исполнять требования закона.
Без этого мы не сможем сохранить единое послание. По крайней мере, любой человек в любом уголке страны, придя на собрание АА, должен получить одну и ту же книгу — книга не должна отличаться на Чукотке и в Смоленске. К сожалению, внутри Анонимных Алкоголиков сейчас много раздоров вокруг переводов: «перевели слово по-другому — и сразу озарились», как я это называю, хотя просто читать надо внимательнее (я просто вредная.)
Ещё одно: нужно бережно относиться к средствам, собранным для нашей общей жизни. Ульяна и те, кто был на Конференции или был делегатом, это подтвердят: любое красивое, заманчивое предложение, особенно от популярных людей, часто принимается «на ура» и вызывает приток средств, но при этом не всегда сопровождается конкретными расчётами и просчётом исполнения.
Стопроцентно всегда на протяжении как минимум 25 лет… Сейчас люди как-то поумнели и стали больше задумываться. Мы же вот склонны к фестивалю: «Ой, давайте снимем кино?» — и голосуют единогласно. Но может найтись один, кто возражает и доказывает, что мы не снимаем кино или что у нас нет на это денег. Все дружно поднимают руки, даже не задумываясь — а на самом деле сколько это стоит?
Для меня первой радостью было, когда люди задумались о том, на что мы тратим наши общие средства: когда в Московской интергруппе проходило голосование о принятии «КомРада» и их деятельности в радио АА. Они говорили: «Ну, мы вам дадим за рубль». Это та же история, что была с Android-приложением, не так ли, Ульяна? Красиво звучит: «Мы всех облагородим, все к нам придут, и мы вам это за рубль отдадим». Но под этим рублем скрывается та же проблема, как и с Android, и как со съёмкой фильмов — нужно думать о дальнейшем содержании и реальных затратах.
Когда ПГ-шки в Московской интергруппе подняли этот вопрос (я думала, что буду биться одна), оказалось, что содержание всей предлагаемой структуры в том виде, в котором нам её предлагали взять на баланс в Москве, равнялось годовому бюджету всей Московской интергруппы, из которого оплачивается масса полезных дел. Точно так же бывает: «Ой, мы снимем кино за 50 тысяч», — и все руки в воздухе; потом оказывается — полмиллиона, потом разгорается скандал: председатель Российского совета отдал 100 тысяч, с которых потом требовали отчёты и прочее. Поэтому вдумчивое обсуждение приводит к разумному расходованию средств.
В России в подавляющем большинстве лет была хорошая практика: резервный фонд, о котором говорила Ульяна, формировался в основном из разницы между затратами на издание и ценой, по которой мы распространяем литературу; эти средства шли на следующее издание. Чаще всего мы брали из такого резерва лишь примерно 30%, и делегатам надо следить за этим. Идеальная ситуация — когда деньги, собранные на литературу, идут только на литературу. Если бы вы знали, сколько у нас не переведено материалов — это недополученные средства. По лицензии в ЦБО можно посмотреть, что нам разрешено печатать, и сколько ещё не переведено. Даже то, что мы имеем право печатать, часто остаётся нереализованным из-за отсутствия средств.
Если члены групп понимают, на что они кладут деньги в общую копилку, становится ясно: это вынужденные затраты на содержание «конторы», от которой мы не можем отказаться; иначе у нас не будет ничего.
Я лично знаю, что такое «контора» в моей маленькой двухкомнатной квартире, когда это всё уже становилось невыносимым. Нас было мало — и то это было ужасно: как моя семья всё это выдержала, я просто не знаю. Поэтому, когда мы нашли первое помещение, чтобы поселить туда нашу контору, это было настоящее счастье! Оказалось, что моя квартира намного больше, чем мне казалось (лирическое отступление). Но важно другое: мы должны всё это содержать.
Если вы смотрите на список зарегистрированных групп и на ведомость пожертвований, которая, по-моему, печатается и рассылается раз в три месяца финансовым Комитетом по округам и предоставляется на Конференции, вы увидите странную вещь. Из примерно шестисот групп по всей России максимум 200 переводят пожертвования на содержание структуры. В связи с этим мы не можем сдвинуться дальше: мы переиздаём только то, что не требует больших затрат — только на типографию. Мы не можем макетировать новые книжки и буклеты. Всё это даётся нам очень тяжело. И один из главных вопросов, который я постоянно поднимаю (девчонки, кто меня знает, знакомы с этой моей «фишкой»): «Они там говорят… там на Российском совете…» Но Российский совет — это мы, Конференция — это мы, наш фонд — это мы. Нет никакого «они», есть только «мы». Мы отвечаем и за то, чтобы эти службы сохранялись и не были вынуждены бегать с протянутой рукой. К сожалению, у нас уже был опыт недофинансирования, и он привёл к плачевным результатам.
Я много раз, будучи в этих службах, считала по количеству зарегистрированных групп. Пять лет назад у нас было около 400 зарегистрированных групп, и для того чтобы люди, которые у нас работают, не нищенствовали и не вынуждены были подрабатывать, имело бы смысл, чтобы все 400 групп присылали по 300 рублей ежемесячно — это была бы абсолютно посильная сумма. Если посмотреть на ситуацию в Москве: зарегистрированных групп порядка 200, но реально содержат всю московскую структуру не более 70 групп. Об этом нужно постоянно говорить людям: это не «они» — это мы, и это для нас. Если мы сами не объясним соседней группе, почему это важно, — пусть даже 50 рублей — это уже ваше участие в нашем единстве. Даже небольшие взносы дадут рост всему нашему сообществу, потому что без них, к сожалению, ничего не сделать.
Кто меня знает, слышал этот пример: несколько лет назад я посчитала по минимуму, сколько анонимных алкоголиков в Москве и Московской области тратят на донесение идей, на работу по 12 шагам и на содержание служб. По моим минимальным подсчётам тогда это было порядка 2,5 миллиона рублей в год. А если сложить бюджеты всех московских комитетов, получится не более полумиллиона — то есть мы далеко от нужной суммы и ограничены в том, что можем делать.
Я про финансы, значит — ещё. Ульяна говорила про пожертвования членов Анонимных Алкоголиков на содержание служб. Почему нужна ограничительная планка? У нас есть хорошая поговорка: кто платит за музыку, тот её и заказывает. Вариантов очень много, поэтому как только мы начнём брать деньги со стороны (а юридическая возможность у нас есть), нам просто нельзя отказываться от этой предосторожности и не использовать её — иначе мы будем обслуживать интересы грантодателя, а не свои собственные.
Если кто-то в маленькой группе начинает активно финансировать всё и всех, ситуация быстро меняется: остальные нищие, не можем сидеть на нормальных стульях, нужно платить 2000 за собрание. Часто находится человек, который говорит: «Я более-менее состоятельный, я вам буду платить», — и платит внушительно. Кто в итоге будет «заказывать музыку»? Тот, кто платит. У него должно быть невероятное мужество и высота духовности, чтобы не сказать: «Чего вы тут наглые, чего вы после себя оставили?» — потому что он чувствует себя хозяином. Мы собираемся в этом месте на мягких стульях только потому, что разрешаем содержать себя таким образом. Это проблематично: можно, во-первых, собрать деньги у самих групп, а если не получается — просто искать другое помещение, лишь бы нами никто не управлял.
Все решения должны приниматься коллегиально. Людям это сложно принять, когда говорят: «Мы не набираем, помогите нашей группе». Я часто отвечаю: «Кто сказал, что нельзя собраться под ёлкой?» Мы собирались на берегу пруда в Перово — никто не умер, все остались трезвыми, обнимались, говорили о Боге, нам было хорошо.
Если есть группа, всегда найдутся и средства. Если есть понимание, что нам нужно не только для моей родной группы, а мы хотим сделать больше, — деньги найдутся, чтобы содержать наши структуры и нести ответственность дальше.
Про ограничения. У нас были лимиты пожертвований примерно в 3000 долларов; потом, когда мы ещё были вместе с ФОАА, этот лимит увеличили до 5000 долларов — там были другие мероприятия и нужны были другие суммы. На мой взгляд, Конференции стоит подумать и снова снизить порог.
Как хороший пример соблюдения традиций можно привести Англию, где законодательство почти невозможно изменить. У них по закону наследство принимается вместе с долгами, и ты несёшь за это ответственность. Единственные, кто через все мучения английского законодательства добились права юридически отказаться от наследства, — это Анонимные Алкоголики в Англии. Они закрепили за собой право не принимать наследство.
Единственной организацией в Великобритании, которой это удалось, оказались Анонимные Алкоголики. Они стараются ни от кого не брать деньги, потому что люди иногда… Там особенно развита благотворительность: многие хотят помочь даже после смерти, будучи при этом не алкоголиками. Они благодарны АА за то, что программа спасла их семьи — семейную жизнь, детей, внуков и правнуков, поэтому хочется отблагодарить организацию хотя бы после смерти. У нас в стране можно отказаться от наследства, а в Англии право не принимать наследство удалось закрепить только благодаря огромной работе многих людей. Об этом нужно помнить — насколько важно самим себя содержать, как сказано в седьмой традиции.
Ульяна: Мы как раз плавно перетекли во вторую гарантию.
Вера: В третью уже.
Ульяна: Ну давайте я всё-таки зачитаю вторую гарантию.
Вера: Я читала вторую, нет?
Ульяна: Читала. Вер, давай не будем спорить — просто зачитаю вторую гарантию. Вторая гарантия говорит, что
«благоразумным финансовым принципом было поддержание общей суммы собранных денежных средств на уровне, достаточном для покрытия текущих расходов и наличия достаточного запаса финансовых средств».
Это как раз то, о чём сейчас говорила Вера — то, с чем очень часто возникают проблемы в группах АА, когда начинают накапливаться средства.
Я приведу пример из нашей практики. Мы создали комитет по обслуживанию города, и отдельно от него — некий денежный фонд, по сути, независящий от групп АА. Этот фонд создавался для проведения дней рождения (это было много лет назад), встреч и форумов на колесах. Вначале мы все работали дружно: две группы внесли средства — одна около 5 тысяч, другая 2,5 тысячи рублей. По мере проведения мероприятий фонд рос и в итоге достиг 30 тысяч рублей. И тут начались ссоры: несколько месяцев городское содружество обсуждало, как этот фонд поделить.
Мы не сильно обсуждали, как помочь новичкам; всё внимание сосредоточилось на разделе фонда. Появлялись разные предложения — отдать всё куда-то или отдать одной группе. Люди возмущались: «С какой стати?» Когда прошло большое городское собрание, одна группа пришла на собрание другой и подсчитала — с процентами и банковскими комиссиями — сколько та должна отдать денег. Возник духовный вопрос: ведь когда фонд создавался, было две группы, а затем в городе образовалось ещё несколько групп. Почему делить только на две? Почему не на три? Это вызвало обвинения в нечестности и нетоварищеском поведении.
В итоге мы пришли к главному выводу: все деньги, собираемые на разных уровнях, должны управляться только теми комитетами, которым мы доверили управление нашими делами. Те, кому мы доверили управлять делами, должны управлять и нашими деньгами.
Если на уровне области (округа) — то окружной комитет по решению ассамблеи распределяет; на уровне района — районный комитет; на уровне России — это Российский совет по обслуживанию. И вот это архиважный момент, иначе будем постоянно в дрязгах.
Очень часто в группах занимаются накопительством — там возникают разные, взрывоопасные ситуации, которые могут разорвать группу на части. Поэтому нужен разумный резерв. Существует хорошая брошюра: «Самообеспечение: где переплетены деньги и духовность». Там рекомендовано, что в группе лучше держать двух—трёхмесячный запас на деятельность: на случай, например, если нас выселят из арендованного помещения — чтобы быстро снять другое и продолжить работу. Это для форс-мажорных обстоятельств.
На уровне округа нужен примерно годовой запас. На уровне страны неприкосновенный фонд должен покрывать содержание самих себя в течение 2–3 лет. Понимаете, чем выше уровень (масштаб), тем больше требуются денежные средства; крупные дела требуют больших ресурсов.
Кто решает, как это будет? Здесь мы подходим к архиважному вопросу, который, кстати, имел бы смысл упомянуть и в первой гарантии по ротации. Всё, что касается нескольких направлений в Анонимных Алкоголиках, решает только групповое сознание. Это — вопросы денег, общая внутренняя политика (как нам устроиться в АА) и информирование общественности. Именно для этого проводятся рабочие собрания. Если не будет рабочих собраниий, не будет ротации, усилится властность и произойдёт сосредоточение денег в одних руках.
И это страшно, когда люди думают: «Я не пойду на рабочие собрания, что мне там делать? Опять они будут ругаться». Да, мы будем ругаться — когда писали книгу «Анонимные Алкоголики», все ругались.
Вера: Все переругались.
Ульяна: Представляю Билла, который по ночам пишет главы, а они ему: «Ты неправильно написал». Как он это выдержал? Но, несмотря на споры (о чём можно прочитать в книгах «Доктор Боб и славные ветераны», «АА взрослеет»), люди дружили и делали дело. Поэтому мы собрались вместе — и резервный запас должен быть. Нельзя, чтобы группа вообще ничего себе не оставляла.
Ещё очень важный момент — создание литературного фонда. Литературный фонд в группе, в округе и тем более на уровне России — архиважные вещи. Чем больше книг будет издано и хранится на складах, тем надёжнее мы сможем удерживать цену и обеспечивать доступность литературы (особенно если цены на рынке будут расти).
Настя: Уже повысилась.
Ульяна: Мы живём в мире, где всё стоит денег, поэтому казначей должен отчитываться. С чего начинаются рабочие собрания в группе, неважно где? Все рабочие собрания начинаются с отчётов и проверки принятых решений. Что сделали по этим решениям наши ответственные? Что у них получилось? Если не получилось — почему? Никто же не собирается ругать и говорить: «Ах, какие вы плохие дяди и тёти, вы плохо служите». Есть объективные обстоятельства, которые мешают выполнить то или иное решение. Но информированность — очень важна, потому что, когда мы говорим: «групповое сознание всегда принимает правильное решение» — это не так.
Групповое сознание, которое не информировано, не понимает ни специфику проблемы, ни того, как похожие вопросы решались в других группах; скорее всего оно примет рискованное или неразумное решение. Поэтому как информировать? Через отчёты. Кому-то приходится набираться терпения и слушать, даже если эти вопросы ему неинтересны. Но куда деваться, ребята? Иначе Содружество не выживет. Наша задача — чтобы через 50, через 100 лет Содружество Анонимных Алкоголиков оставалось таким, как его задумал Бог, с теми же духовными принципами. Денежный запас в группе, конечно, желателен. Тем более в онлайн-группах: многие вещи придётся оплачивать.
Например, в округе ДОРИ у нас есть сайт. Его нужно поддерживать — сейчас интернет — серьёзная технология, которая может привести много новичков, и для этого нужны деньги. Был момент с КИТОМ: в бюджет заложили 120 тысяч, и я сначала не понимала, зачем столько. Когда объяснила, то стало ясно: чтобы содержать сайт и оплачивать работу профессионалов, обеспечивать своевременные публикации и продвижение, такая сумма вполне оправдана. Это нормально.
В одной из гарантий есть хорошее предложение по этому поводу. Мы также знаем, что совокупный доход членов АА — более миллиарда долларов в год — во многом является прямым результатом деятельности АА. Если бы никто не выздоравливал, этих доходов у нас не было бы. Но когда речь заходит о реальных расходах на обслуживание АА, многие из нас становятся немного скептичны — даже жадными.
Вера: Жадными.
Ульяна: Да, и вот почему, конечно, нужно жертвовать и не накапливать сверх меры — это разумное использование Божьих средств. Но при этом нужно и доверять нашим ответственным лицам: зачем мы их выбираем, если не доверяем? Правильно? Спасибо.
Настя: Значит, гарантия 3 — мы о ней уже много говорили: «Никто из участников Конференции никогда не должен ставиться в положение, дающее ему неограниченную власть над кем-либо из остальных членов». Тот, кто заинтересуется, может также обратиться к четвертой Концепции, где есть положения о праве принимать решения.
Это настолько важное положение, что мы выписали его как отдельную гарантию — основополагающее правило. Как же, к сожалению, может выражаться такая власть? В истории создания Конференции мы давно приняли, как мне кажется, разумное решение: планку в цене (точнее — в стоимости) литературы устанавливает сама Конференция, выработав соответствующий принцип. Это правило не всегда соблюдается; иногда от него отклоняются.
Два решения Конференции второй раз были сформулированы более чётко: в сборы на литературу не должна включаться наценка, превышающая 50% от себестоимости. Затраты на разные издания могут отличаться, я об этом говорила, но наценка не должна быть выше этого порога. И важно, чтобы решение принимал не один человек, а коллектив — члены Российского совета, литературный комитет, директора и другие. Они, живя на пульсе и ощущая постоянную нехватку средств (общий принцип: «денег всегда мало»), могут произвольно повышать цены — и мы эту историю уже проходили.
На этой проблеме как раз и произошёл раскол, когда группа лиц получила власть над всеми остальными и вольным способом установила цену на Большую Книгу. Это было более десяти лет назад — помню, она стоила 215 руб., кто-то говорил и 230 руб. Тогда многие делегаты взбунтовались и потребовали объяснений: «Расскажите, за счёт чего такие цены, откуда они взялись, почему так дорого?»
Что только тогда не происходило. Сторонники повышения цены периодически появляются и сейчас, утверждая, что книга должна быть дорогой. Я помню, как мучила переводчиков в поисках аргументов: мне говорили, что тиражируемая книга не должна быть «дешёвой», но под этим имелось в виду не «дешёвка» — то есть продукт без ценности, который читают один раз и выбрасывают. Наши книги всегда максимально достойные, они не выглядят «дешёвкой».
Тем не менее нам удалось в течение многих лет удерживать одну цену, несмотря на рост типографских расценок. К счастью, у нас нет затрат на перевод, редактуру и макетирование; сегодня основные расходы на переиздание — типографские услуги и иногда доставка.
И вот люди своевольно решили. Их Конференция, помню, в девятом, по-моему, году сказала им: «Извините, вернитесь к решениям Конференции, вы имеете право только на это». И всех культурно послали. Вот эта власть всегда очень опасна для каждого из нас — она может нас многого лишить. Именно поэтому снова возвращаемся к ротации: у нас в юридическом лице все члены Совета включены в состав именно для того, чтобы не допустить перехвата власти. Делегаты за этим, конечно, должны очень внимательно следить, потому что, чисто юридически, деньги всё равно лежат на счетах, и лицензии оформлены. За всем этим нужно постоянно тщательно наблюдать, чтобы Конференция, её заседания и делегаты были в курсе того, что происходит у наших юридических лиц в силу действующего законодательства. И ротация, ротация, ротация. После каждого избрания нового Совета юридические члены автоматически вводятся в состав совета фонда — это ещё один механизм предотвращения единовластия. В уставе юридического лица ограничен срок полномочий, в течение которого человек может находиться в этом лице. Поэтому постоянная ротация — лучшая, на мой взгляд, гарантия; рассчитывать на некую «духовность», которая может мгновенно подломиться в определённых обстоятельствах, нельзя. Ни в одной части Конференции не должно быть 100-процентной власти.
Ульяна: Я немного добавлю по третьему пункту, по праву на участие в голосовании. На уровне группы: «все члены группы имеют право участвовать в голосовании по вопросам». Сейчас во многих группах на рабочих собраниях голосуют только ответственные лица. И невольно возникает вопрос: «Как так? Только ответственные? А кто тогда скажет этим ответственным, что нужно делать? Получается, они сами себе дают задания?» На самом деле на уровне группы группа принимает решение, а ответственные лица выполняют это решение. Их ещё называют 12×12 — «служащие, выполняющие неблагодарную работу».
Право участия в голосовании на уровне округа имеют ответственные лица на ассамблеях, ответственные лица плюс ПГ-шки (то есть те, кому оказано доверие), а также представители групп.
Далее — по праву участия в голосовании на Конференции России. Естественно, это делегаты от групп (выбираемые на ассамблеях), члены Российского совета и некоторые наёмные работники. Сколько наёмных работников будет иметь право голоса — также решает Конференция России. У нас, например, это директор и главный редактор журнала. В Польше, например, разрешают голосовать директору Офиса Центрального бюро обслуживания и ещё некоторым наёмным работникам (по-моему, даже бухгалтеру). В США участвует в голосовании ещё больше наёмных сотрудников офиса. Но есть неизменный принцип, который должен сохраняться: особенно на уровнях Конференции, округа, ассамблеи и рабочих собраний за групповым сознанием должно оставаться не менее двух третей.
Ответственных лиц у нас может быть не более одной трети. Если на Конференции 30 участников с правом голоса, то минимум 20 должны быть делегатами от групп, а остальные (до 10) — это члены Российского совета и наёмные работники, в том числе главный редактор нашего журнала. Почему так? Потому что бывает, что ответственных «заносит». Если у группового сознания не будет двух третей, оно никогда не сумеет переизбрать своих представителей. Вопрос о том, останутся ли эти люди в юридическом лице как управленцы (как у нас уже бывало) или нет — это вопрос честности тех, кого мы выбираем. Это очень важный момент.
Ещё один главный принцип в Анонимных Алкоголиках — меньшинству всегда дают право высказаться. Даже если человек один, он имеет право на своё мнение. Для сохранения единства мы всегда слушаем меньшинство: на рабочем собрании поставили вопрос на голосование, кто-то оказался в меньшинстве — пожалуйста, выскажи своё мнение. Это важно, потому что нередко именно меньшинство переубеждает большинство, и решение идёт по другому пути. И это тоже важнейший базовый момент у нас в сообществе.
Так, у нас идёт четвёртый пункт? Ребята, устали? Может, перерыв сделаем? Как, Вера Анатольевна?
Настя, что скажешь? Как изначально планировалось? Ребята, делаем перерыв?
Спикер 1: Да если бы я знала, как планировалось — я уже не помню.
Мужчина: Не-е-е-т. Не слишком ли это звучит многообещающе? Не-е-е-т, никакого перерыва. Всем привет!
Спикер 1: Сколько нужно ещё времени?
Ульяна: Может, у ребят есть вопросы по тому, что мы рассказали? Давайте вопросы.
Спикер 1: Сколько вам нужно ещё времени? Просто от этого мы будем… Если сделать перерыв на 15 минут, теоретически остаётся полчаса. Ну или продлеваем до трёх — останется полтора часа.
Ульяна: Нам, конечно, полчаса будет мало, тут ещё три гарантии.
Настя: Я хорошо помню. Давайте тогда перерыв на 15 минут.
Ульяна: В этом перерыве можно подумать о вопросах.
Спикер 1: Я останавливаю запись. В 13:30 начинаем, и тогда продлеваем до 15:00. Все согласны? Если кто против — просто напишите, что вы против.
Ульяна: Хотя Лёша сказал, что не надо. Ладно, поехали — перерыв на 15 минут. Может, я зря так сделала и сбила семинар, посмотрим.
Запись семинара (скачать с Яндекс-Диска):