Свой среди своих. История Волка.

Меня зовут Волк, я алкоголик.

Припоминаю те ощущения, которые были у меня много лет назад.

Я с самого начала всегда ощущал себя не таким, как все. Иногда я смотрел на других людей и думал про них, что вот этот ошибается, а этот плохо воспитан, этот … вобщем, я на всех смотрел как-то автономно. Я не был таким, как все остальные, обычные люди. Естественно, что «правильным» был я. Но почему же другие не понимали этого, и не видели своих ошибок?

Потом, когда я стал взрослеть, то я частенько задумывался над тем, почему меня мало кто понимает, или понимает неправильно. Иногда это приводило к конкретному дискомфорту, а иногда я начинал психовать. Порой казалось, будто я, по ошибке, отдал что-то очень дорогое, или потерял, или никогда не знал… Я чувствовал своё отличие от любого в любой кампании. Частенько я комплексовал от этого, и абсолютно не понимал, в чем тут дело. В такие моменты я просто уходил, куда глаза глядят. А мысли клокотали одна за другой, и, тем не менее, не о чем конкретном.

Если такие ощущения были у меня на вечеринке, то я, чаще всего, стал просто напиваться, а следом говорил о проблемах таких «важных и умных», что до сих пор помню, как дух захватывало. Я был, где-то очень далеко от земли. Я весь был Созерцание. Созерцание чего-то непонятного, крайне важного и обволакивающего. Но никто меня не понимал.

Мне было одиноко среди людей. Я не подозревал, в чем именно состоит моё отличие от остальных, тех, кто шагает по улицам, кто спешит на московский поезд, или прогуливается с собачкой. Неужели я от них отличаюсь всерьез? Когда я ловил себя на том, что я не такой как все, то называл это: «Ай, фигня, какая то», и не обращал внимания.

Иногда я сознательно выпивал «сто грамм для храбрости», чтобы просто ощутить себя таким же, как все. Но такие ощущения покидали меня сразу, как только я выходил из пивной. Тогда я не обратил внимание, на то, что только в среде пивного бара, или на лужайке с бутылкой и парой-тройкой собутыльников, я чувствовал себя «среди своих». У меня отсутствовало ощущение, что я из другого теста. Мои отличия, в такой кампании, как-то не имели особого значения, они прощались сами собой. Тогда я не задумывался об этом. Но это ощущение – «среди своих» – всё чаще побуждало меня пойти в бар. Иногда – во что бы то ни стало, любой ценой и даже в самое неподходящее время.

Но в те времена я не мог всё это видеть так, как вижу сейчас. Тогда я обнаружил простой выход – пить.

Тогда я ещё не пил запоями и не имел проблем, о неотвратимости которых даже не подозревал. Я запомнил одно: если «скребут кошки», если просто надо отдохнуть, лучший способ – выпить грамм сто. Правда, потом наступали ещё сто, потом ещё. Маховик раскручивался, но я особо не огорчался, только всё чаще мучило похмелье, а несколько времени спустя, я начал пить запоями, даже когда не хотел этого.

Когда наступили проблемы, я стал искать выход. Например, когда меня хотели прогнать с работы за пьянки, я сходил к наркологу и «вылечился» всего за один сеанс. Главное заключалось в том, что я получил справку, которой лихо помахал перед носом жены, тещи, главного инженера завода, которого сразу успокоил, что вот, мол, была проблема – нет проблемы. Тогда я просто не знал, что я болен. Болен «по полной схеме».

Такое отношение к себе, точнее – полное непонимание сути, самого факта и серьезности проблемы, не заставили долго ждать крушения всех моих планов, надежд и … Я снова начинал пить. Всё чаще и всё страшнее. Я загонял себя в угол, из которого только два пути: смерть или полный отказ от спиртного.

Естественно, что я был за отказ от спиртного, и даже невероятным путем я понимал, что пить мне не надо никогда в дальнейшем. Именно так я и заявил в 88 году «кодировавшему» меня врачу. Я думал, что достаточно просто «отключить» алкоголь и всё встанет на своё место само собой. Я не думал о том, как быть с тем, что я не такой, как все. Что теперь надо жить, но без выработанного, годами пьянок, рефлекса: «проблема-сто грамм-и нет проблем».

Через пол-месяца после «кодировки» я начал пить снова. Я снова оказался «среди своих», но чувствовал себя неуютно: они пили, а я нет. На улице были те же обычные люди, а здесь, в пивном баре, свои. Я выбрал своих – алкоголиков! Они мне понятны и я им тоже. У них разные хобби, разный возраст, национальность и т.д., но они такие же, как я. Потом я  разрешил себе выпить, чтобы убрать отчужденность. Через месяц, вернувшись домой, я был никем. Меня обуревало сумеречное сознание, лихорадка нашкодившего кота, банкротство, появившиеся долги, сокрушающаяся жена и дети.

Я люблю свою дочку и сына. Но для меня важнее были сто грамм. Моя персона имела первостепенное значение, даже ценой детей – так говорила жена. Но, на самом деле, всё обстояло сложней. У меня полностью отсутствовало ощущение опасности от алкоголя, тем более для детей. Это необъяснимо, но поднимая очередные сто грамм, я абсолютно не остерегался ничего, кроме сожаления, что спиртного маловато, а это значит, что всё будет не так продолжительно, как хочется.

Я не понимал, что проблема с алкоголем именно в том, что я не такой, как все люди. Я – алкоголик, а это не простая болезнь.

Теперь я начал, от сердца, понимать, что мне никогда не жить «как все», иначе я погибну. Погибну, потому что начну пить снова. Я стал менять себя, особенно в части осознания того, что мне не дано жить как раньше и с этим я вынужден смириться, если хочу оставаться трезвым. А понял это я потому, что попытка вернуться после пары лет трезвости к «обычной» жизни, только без спиртного, привела меня на сокрушающую дорогу запоев.

Падение

Падение происходило не сразу, рывком, а незаметно, как подползающая змея, которая делает всё, чтобы не обращать на себя внимание.

Когда я работал на заводе у нас были «внеочередные» деньги – квартальная премия. Традиционный банкетик, прямо на работе, с кварталки – дело святое! Затем, тоже незаметно, добавились выпивки «втихую» – с получки, потом с получки и аванса, потом по пятницам. Календарные праздники, дни рождения и всё такое – это само собой. Я не обращал никакого внимания на увеличившуюся частоту выпивок, организм был здоровый, молодой, кризис 90-х ещё не пришел, а утром всё легко можно было поставить на место – всего одной стопкой водки или пивком. Правда появилась «странная» повадка: после «стопки не выпивки ради, а здоровья для» я всё чаще добавлял вторую, потом третью… Короче – «догонялся». А ещё через некоторое, совсем не продолжительное, время я стал подчинять свои планы в угоду Джону Ячменное Зерно. Да и не только планы, но и бюджет.

Странная особенность проявилась во мне тогда. Я замечал много нового в окружающих, анализировал события в стране, рассуждал о том как правильно, а как нет, совсем не замечая собственные изменения. Эти изменения происходили непрерывно и во всем. Я не замечал того, что стал более нервным, особенно если что-то угрожало планам выпить с друзьями. Стал нестабильным на работе, хитрым когда надо было выкроить время или деньги на пьянку и так всё чаще и чаще. Это не могло быть незаметным для жены и начальства на работе. Так началась полоса конфликтов. Не только с ними, но и самим собой. Имя этой особенности – потеря контроля над своей жизнью.

Я не имел даже подозрения, что у меня вся психика постепенно перестраивалась, прогрессировало, как говорят врачи, «алкогольное мышление». Говоря компьютерным языком – в моей операционке завелся вирус, но антивирусной программы нет, поэтому этот вирус подпольно убивал файл за файлом в папках с названием: «мораль», «совесть», «честность»… короче, все папки из директории «духовный мир» куда-то исчезали. Я стал реже и реже следить за одеждой, за тем, побрит ли, за тем, что долги надо отдавать в срок, а потом совсем перестал их отдавать. Для меня исчезли барьеры дисциплины на заводе – я вылетел с работы, для начала – «по собственному желанию».

Собственно говоря, с этого и началось падение. Оно рвануло с такой стремительностью, что как будто ячменные зерна, доспевавшие и созревшие к брожению, сорвали пробку с плотно закупоренных моралью бутылок безнравственности, залив брагой всё моё здравомыслие, румянец на щеках жены и радость в глазах подраставших детей.

Дальше – стремительное падение ко дну. Это отдельная, и очень больная для меня история. Несмотря на более, чем десяток лет, минувших с моей последней выпитой стопки. В ней я хочу рассказать о событиях, их перечисление позволит любому самостоятельно понять процессы, происходящие с алкоголиком, вошедшем в штопор.

.. Помню кошмарное утро, наполненное бедой сознание и отчаянно бьющий по мозгам стон: «Что же я наделал, как быть, как я мог довести себя до этого…». Мой хороший мир достатка, светлых праздников, веселой жены, прекрасных детишек, чистых белых рубашек, перспектив на работе и т.д. был разрушен. Я лежал на воняющем засаленном диване, в грязной одежде, под звуки храпящего в углу собутыльника с невообразимо смердящими носками. А ведь еще пару лет назад всё было по-другому. Ах, если бы тогда не сделал… такие мысли бередили моё сознание, охваченное дрожащей бедой.

В те дни я судорожно кидался куда угодно, чтобы скорее выпить, и забыть ужас который накрывал меня. Иногда я принимал решение остановиться, и попробовать начать свою жизнь сначала. В такие моменты я находил немного спиртного, мол, физиологию надо привести в порядок, но, вслед за выпитой стопкой, растворялись мои планы и я продолжал свою дорогу в бездну.

В минуты просветления я думал о том, как быть и всё чаще стал подозревать, что я бессилен что-то сделать. Часто эта мысль толкала меня на выпивки с ещё большей уверенностью в том, что для меня правильно – это пить, пить, пить, а потом опохмелиться, чтобы снова пить, пить, пить… Я попадал в наркологию, под капельницу, но расценивал это как случайный эпизод, который не стоит брать в голову. Но однажды стал подозревать, что я – алкоголик.
Иногда в моём сознании стали появляться мысли, верней – сказочные мечты о том, как я перестал пить и как сразу мой потерянный мир вернется и засверкает чистой свежестью. Сначала эти мечты были похожи на ожидание подарка от Деда Мороза в Новогоднюю ночь, но, почему-то, шли дни, годы, а Дед Мороз всё не приходил. И вот тогда я стал предпринимать регулярные попытки уйти из ада. Я стал, пробовать все мыслимые методики, “кодировался”, “торпедировался”, и т.д. и т.п. Но, почему-то, я снова уходил в запои. Несмотря на это, я продолжал поиск чего то более могущественного, способного уберечь меня от алкоголя.

Тем не менее, я продолжал падать в пропасть, подходя всё ближе к точке невозврата. Сколько раз я давал себе и близким зароки, обещал шефу на работе, жене, детям, и т.д. перестать пить. Но ничего не получалось. Я понимал, что только чудо способно спасти меня, но мои ожидания не предполагали никаких действий с моей стороны. Я не понимал ошибочности таких ожиданий, а Джон Ячменное Зерно всё глубже втаптывал меня в грязь.

Поворотная точка.

Я не знаю, когда я всерьез решил перестать пить . Воспоминания говорят о 87-м году, когда я пошел кодироваться “на всю жизнь”. Но через несколько недель я снова был на стакане. Потом был угар, крушение всех надежд, я был полностью раздавлен адскими мучениями. Стонала душа, тело, плакали дети и жена, хотелось есть, но голова думала о том, как выпить, чтобы забыться. Это происходило снова и снова, день за днем. А по ночам я стоял на карачках перед унитазом, через каждые полчаса, или через час. Запах, тошнота, раскалывающаяся голова и застывший крик. Ну как же всё это прекратить?

В 5 или в 6 утра я снова шел на “пятак”, со смутной надеждой выпить хоть что-то. Там я встречал себе подобных людей, они тоже едва отходили от ночных кошмаров, и все мы понимали, зачем мы сюда, на “пятак” пришли. Мы все понимали, каково было прошедшей ночью каждому из нас. Мы подсознательно жалели друг друга, поэтому и прощали потертые хари, слипшиеся волосы, слюни, стекающие с губ… Надо было, ради Христа, найти хоть что-то, чтобы голова смогла выйти из ада. Чтобы вернуться в более-менее сносную жизнь.

И наконец я возопил от ужаса, я почуял дыхание смерти и скрежет зубов.
Я понял, что бессилен перед алкоголем, что потерял контроль над своей жизнью. Утром, хотя это только так казалось, потому что был день, я в полусумеречном сознании побрел в церковь, к Тому, на Кого я возложил надежду, что Он может избавить и избавит, если обратиться к Нему за помощью. Срок обета трезвости, который я взял тогда в церкви, истек много лет назад, но я продолжаю быть абсолютно трезвым.

Однажды утром, в 89-м году на кухне я листал газету и обнаружил объявление о наборе на курсы Шичко. Я пришел на эти курсы с последней надеждой, не особо доверяя, но думая: “а вдруг произойдет чудо?”. Чудо произошло. Во вступительном слове ведущего курсы я услышал из его уст волшебные слова: “Меня зовут ХХХХ, я алкоголик… “. Он к тому времени не пил лет 6 и предпринимал определенные шаги. В те годы АА ещё не пришло в Карелию. Но на эти курсы пришло несколько алкоголиков которые, закончив эти курсы, решили собираться, для поддержания собственной трезвости. Когда я закончил курсы и впервые пришел  на группу алкоголиков, которые уже собирались в маленькой комнатушке и делились друг с другом опытом, силами и надеждами…  А тем вечером я  сидел среди моих друзей-единомышленников трезвых алкоголиков, которые искорками своих счастливых глаз до сих пор помогают мне поддерживать выстраданную в страшных кошмарах, представленную в мечтах трезвость.

С этого всё и началось. Это стало моей поворотной точкой.

Сейчас 2000 год, я не пью пятый год, а чувствую себя спокойно. У меня стало получаться не пить годами! Раньше я такого и вообразить не мог. Быть может, это потому, что я среди своих? Да, да, по настоящему своими для меня оказались алкоголики, те, которые хотят не пить, как и я хочу – не пить спиртного никогда. Я хожу на наши собрания. Помогаю своим опытом применения программы Анонимных Алкоголиков, как это не парадоксально, но себе – в первую очередь! И очень внимательно слушаю опыт всех алкоголиков, которые, как и я, хотят выжить, несмотря на такую сложнейшую цель: будучи, пожизненно, алкоголиком, оставаться трезвым. Самые близкие мне друзья именно там, в АА. Они побывали там, где побывал и я. И так получилось, что у меня полностью отсутствует отчужденность только в кругу алкоголиков, особенно из АА.

А остальные люди, по-прежнему, для меня немного чужие. Они не понимают многих моих поступков и мыслей. Но я продолжаю учиться быть в мире с ними, понимать их, помогать им. Этим я тоже помогаю себе оставаться трезвым. Быть трезвым для меня стало самым главным. Остальное потом. Хочу я или нет, но я, похоже, родился таким, и мне надо жить в мире с тем, что сделал Создатель.

Спасибо Богу и нашему сообществу и всем в Весвало за то, что я трезвый, все эти 24 часа!
Волк @AA 10.01.2002